- 26.07.2023
В рубрике Георгий Каваносян — профессиональный эколог, гидрогеолог, автор экологических расследований и ведущий YouTube-канала «Сортировочная»
Георгий, расскажите, почему решили связать свою жизнь с экологией? Как пришли к тому, чтобы заниматься расследованием экокатастроф?
Ещё в детстве я засматривался передачами Николая Дроздова «В мире животных», «Одиссея» Жака Кусто, «Очевидное – невероятное» и прочими научно-популярными передачами. Тогда я твёрдо решил, что стану морским биологом или географом и, что моя жизнь будет связана с природой. Закончил геологический факультет, кафедру гидрогеологии, занимался экологией подземных вод.
Примерно с 2005 года я занимаюсь экологическими и естественно-научными вопросами. В 2017 году завёл свой первый YouTube-канал для того, чтобы подражать своим кумирам и рассказывать все очевидные и невероятные вещи на широкую аудиторию. Ведь экологии нет в школах и поэтому информация, которую я даю в своих роликах, представляет определённый интерес для людей.
Моя расследовательская деятельность началась с города Новосибирск. Меня очень удивило то количество пыли, которое есть в этом городе. В ветреную погоду было просто невозможно идти по улице и очень тяжело дышать. Я решил разобраться в том, что происходит в городе. В итоге нашёл пескобазу, перелез через забор, включил камеру и отобрал пробы песка, который там хранится. Это оказался песок, которым город посыпают в долгие зимние месяцы для борьбы с гололёдом. Я отправил пробы в лабораторию, сделал гранулометрический состав и выяснилось, что содержание пылевидных частиц в несколько раз превосходит все ГОСТы для песка, которым можно посыпать города. То есть получается, что за деньги новосибирцев на их дорогах 6 месяцев в году высыпают эту пыль, которой они потом дышат. Таким было мое первое расследование.
Какие самые крупные экологические катастрофы вы можете выделить за последнее время?
В новейшей истории России и самая крупная мировая катастрофа в арктическом регионе – это разлив дизельного топлива в Норильске в 2020 году. 21 тысяча тонн попала на рельеф, 15 тысяч из них – в реки Амбарная и Далдыкан, дальше – в озеро Пясино и в реку Пясина. Это самая крупная катастрофа, которую я расследовал и благодаря которой, возможно, набрал такую федеральную значимость и популярность.
Эта катастрофа очень серьезным образом повлияла на нашу экологическую политику внутри страны. Когда я вернулся, все свои данные замеров, которые делал в процессе расследования, отправил в межведомственную комиссию под руководством Дмитрия Николаевича Кобылкина – министра природных ресурсов на тот момент. Они пересчитали размер ущерба с 10 до 146 млрд! Настолько увеличился размер ущерба. До катастрофы в Норильске природа всегда стоила дешевле, чем модернизация предприятия. Это был первый раз, когда природа стала дороже.
И все остальные природопользователи сразу начали проверять свои аналогичные резервуары, восстанавливать электрохимзащиту, просить, чтобы их Ростехнадзор проверил досконально. Поэтому стало проще сделать вовремя модернизацию предприятия, чтобы таких катастроф не происходило.
Кроме этого, у нас ежегодно происходит больше 7000 нефтеразливов разной крупности, из которых некоторые удается расследовать. Например, у меня есть расследование по реке Обь, которая горела несколько дней из-за прорыва газопровода компании Сибур, пролегающего по дну реки.
Я расследовал катастрофу на Камчатке, где погибло большое количество гидробионтов, были отравлены серферы и водолазы. Также у меня есть большое расследование совместно с фондом «Без рек как без рук» по реке Волга. Мы первый раз сделали комплексное исследование реки на содержание микропластика и на другие загрязнения. Сделали научную работу и в то же время выяснили основные источники, которые загрязняют реку Волга.
Если говорить не про мои расследования, а именно про катастрофы, то большинство из них действительно связано с техногенным фактором. Это обычно разливы, аварии, прорывы плотин.
В своих расследованиях я пытаюсь сделать фотографический снимок современного состояния уровня нашего развития по отношению к природе и дать понять, что природа ответит нам тем же неминуемо.
Скоро у меня на канале выйдет ролик про реку Ганг и там это очень хорошо проиллюстрировано. Как индусы относятся к реке Ганг, точно так же и река Ганг относятся к индусам.
Можно ли их назвать экоцидом? Каковы главные причины этих катастроф?
По отношению к экоциду у нас есть соответствующая статья. Если мы говорим в юридической плоскости, то это одно, если мы говорим моё отношение к этому, то я считаю, что большое количество катастроф – это именно экоциды.
Приведу в пример Ставропольский край, где было нашествие грызунов, которое вероятнее всего связано с тем, что на рынок не допоставили правильные яды для того, чтобы травить этих грызунов. И их решили травить теми ядами, которые были в данный момент на рынке. Яды применили неправильно: вместо того, чтобы засыпать их в норки и прикрывать землей, их просто рассыпали по полям. Это привело к гибели большого количества животных, в том числе более 800 краснокнижных журавлей. Это однозначно экоцид с любой точки зрения, в том числе и с юридической.
Есть другого уровня аварии. Столкнулись два танкера на реке Енисей. Это халатность, которая приведёт к определённым последствиям для окружающей среды: углеводороды в любом случае нарушают газообмен между водой и атмосферным воздухом, они вплоть до гипоксии могут навредить всем, кто с этой поверхностью воды взаимодействует. Это нанесение ущерба природе. Но это халатность, поэтому я бы всё-таки разделил. Я считаю, что экоцид – это, когда есть преступная халатность, то есть злой умысел или какое-то абсолютно преступное бездействие.
Подобные ситуации – это ущерб природному комплексу, который я бы не расценивал, как экоцид. Это халатность, повлекшая за собой экологический ущерб, который должен быть подсчитан и оплачен виновными.
Сейчас в инфополе страшная катастрофа на Каховской ГЭС. Какие последствия можно ожидать после такого разрушения?
Про Каховскую ГЭС у меня есть отдельный ролик, который можно посмотреть по ссылке https://www.youtube.com/watch?v=Yr3ac47NgJA
Эта катастрофа все-таки локальная. Российскому Черноморскому побережью она не угрожает, так как течения на севере Черного моря идут с востока на запад. То есть это больше проблемы Одессы, Румынии, Болгарии и возможно Турции, но не России.
Тем не менее я, как эколог, переживаю очень серьезным образом. В первую очередь, я переживаю за особо охраняемые природные территории, которые попали под это затопление. Потому что ООПТ – это те места, которые мы договорились не трогать всем человечеством. Там мы сохраняем дикую природу на тот случай, если человечество когда-нибудь решит распространить эти банки данных дикой природы на прежние ареалы обитания. И когда уничтожаются такие места, это сильная боль, потому что только там мы можем комфортно и эффективно изучать дикую природу, поведение животных, находить новых представителей флоры и фауны. На таких территориях мы можем лучше изучить дикую природу и понять, как минимизировать ущерб от действий человека по отношению к ней. Всё это итог большой индустриализации, эпохи потребления, нашей осознанности за последние полвека.
Еще говорят о том, что не будет хватать воды для Запорожской атомной станции. На мой взгляд, проблема преувеличена. Есть скважины, есть время для того, чтобы наполнить резервуары, найти другие источники водоснабжения и даже пробурить новую скважину.
К счастью для всех плотина развалилась не полностью и часть Каховского водохранилища осталась. Не было волны, не было гидроудара, который даже моделировался проектировщиками. При полном разрушении плотины должна быть волна 4-5 метров, которая может снести дома и людей. К счастью, этого не было. Вода прибывала медленно. У людей преимущественно была возможность покинуть свое жилище.
Тем не менее всё, что копилось на дне Каховского водохранилища с середины прошлого века, растеклось на достаточно большую площадь. Это нанесло очень серьезный ущерб почвенному покрову, который частично смыло и теперь он загрязнен. Всё это поплыло в Днепро-Бугский лиман — часть заповедных земель, уникальное место, где соединяются пресные и соленые воды. Из-за этого уникальному биоразнообразию был нанесен серьезный ущерб, так как ранее условия были солено-пресные, а сейчас огромное количество пресной воды просто разбавило.
Но в целом я могу сказать, что если для человека строительство гидроэлектростанции – это благо, а разрушение ее – это катастрофа, то для природы и строительство, и разрушение – катастрофа, потому что для природы самые лучшие условия – постоянные.
Поэтому сейчас нужно серьезно подумать, восстанавливать ли вообще Каховскую ГЭС? Она давала очень мало электричества.
Чем грозит уход из России таких организаций, как Гринпис и WWF? Есть ли им замена?
Я считаю, что экология и экономика – это два ребёнка, которые качаются на детских качелях: один с левой стороны, другой с правой. Они качаются вверх-вниз и друг от друга зависят. В тот момент, когда экономика, немного поднимается в ущерб экологии, качели должны выровняться обратно для того, чтобы мы развивались гармонично и в то же время не уничтожали природу вокруг себя. Эти качели должны качаться аккуратно, с маленькой амплитудой, потому что любой перекос может привести к необратимым последствиям.
Например, когда активисты в Германии закрывают атомную промышленность, это сильный перекос в сторону экологии, потому что спустя много лет еврокомиссия признает атомную энергетику зелёной, а в Германия уже не в состоянии перезапустить свои реакторы и генерировать на их мощности. Вот, к чему приводит серьёзная амплитуда в этих качелях.
Уход Гринписа и WWF – это очень серьёзный рывок не в пользу экологии. Они работают в России давно, и они были интегрированы в нашу власть. Многие их проекты – это природоохранные мероприятия и получается, когда мы снимаем эти две фигуры с доски, то очень сильно ослабевает общественная экологическая инициатива, что развязывает руки для нарушителей природоохранного законодательства. То есть пропали глаза, которые смотрели, как они ведут свой бизнес в разных уголках России. Конечно, есть официальные органы власти, но там не хватает людей. Поэтому общественники в любом случае нужны.
Я расцениваю потерю Гринписа и WWF, как снижение конкуренции и соответственно дальнейшее снижение качества общественного экологического движения. Если эти организации действительно вели деструктивную деятельность в России, то это недопустимо. Я согласен, но я бы хотел увидеть доказательства. А пока их нет, есть только заявление и этого недостаточно. Я считаю, что на подобные резонансные вещи должны быть доказательства. Причем, в публичном доступе. Иначе у нас всегда будет оставаться больше вопросов, чем ответов.